Мертвый китайский военный_тм. Внебрачный сын Совы и Пятачка
В трилогии Генрика Сенкевича вам ближе всего - Иеремия Вишневецкий
Князь на Вишневце, Лубнах и Хороле, воевода русский (Русское воеводство - административно-территориальная единица Польского королевства, образованная около 1434 года из тех земель Галицко-Волынского княжества, которые были захвачены в последней четверти XIV века) исторический персонаж, личность очень яркая и сильная, даже мощная. Отличный администратор, что было нечастым явлением среди магнатов того времени, прекрасный стратег, хотя запомнился больше тем, что на расправу со смутьянами был скор и крут. Что, в общем, нельзя назвать нелогичным - приводить в чувство так приводить, и чем скорее и резче приведешь, тем меньше крови затем придется проливать и своей и чужой. Для впечатления противника сознательно использовал устрашение: «Мучьте их так, чтобы они чувствовали, что умирают!» Впрочем, на фоне происходящего это было вполне адекватной мерой.
Мертвый китайский военный_тм. Внебрачный сын Совы и Пятачка
Японский чай
Первое, что необходимо запомнить и учитывать каждый раз, как только дело касается японского чая – чай в Японии производят только зеленый. С самого начала его разведения японцы изготовляли только зеленый чай, причем по технологии, отличной от китайской. Это дало чаю набор определенных свойств, из которых стоит обратить внимание на его повышенную активность – именно это обуславливает непременные сладости в начале чайной церемонии. Высококлассные сорта и порошковый чай, Матчу, употреблять на пустой желудок категорически не рекомендуется.
Так вот. Поскольку весь японский чай – зеленый, для его заваривания необходима вода температурой от 65 до 55 градусов.
Поверьте, ни один японец в здравом уме и твердой памяти не плеснет в чашку кипяток.
Потому как процесс заваривания и правильная температура вбиты так же, как у нас – до автоматизма, просто процесс несколько другой.
Единственное исключение – церемониальное заваривание порошкового чая, там используется почти кипяток, но в «домашних» условиях его никто не пьет.
Кроме того, необходимо различать церемониальное заваривание, в первую очередь листового чая, и «домашне-служебное»
Церемониальное требует специального места и протокола, и используются для этого только элитные сорта Сенчи и Гьёкуро
«Домашне-служебное» - чая, чашек и чайника. Время, необходимое до остывания воды до нужной температуры японцы высчитывают автоматически и все, вне зависимости от социального статуса. Для этого варианта скорее всего будут использовать дешевые сорта Сенчи – если в желудке что-нибудь есть, Банчу – грубый чай летнего сбора, дающий простой, но насыщенный вкус и т.н. «запивки» - Генмайчу и Ходжичу. Генмайча – широко нынче известный чай с жареным рисом, чай «осеннее-зимнего сезона», простой и питательный. Зачастую заваривают прямо в чашке и подъедают рисинки палочками. Ходжича – запеченный чай, он имеет отчетливый чуть прожаренный вкус и сам по себе коричневого цвета – листья запечены в специальных духовых шкафах. В современной Японии широко применяется как «запивка» к еде, причем его подают охлажденным, 40-45 градусов.
Что касается посуды. Посуда в Японии или керамическая, или фарфоровая. Размер, цвет, вид, узор и все прочее зависят от времени года. Очень распространена обливная керамика, фарфоровые чайники скорее для элитных чаев. Да, распитие по «домашнему» протоколу высокосортных чаев не принято, это не Россия. Простой чай и пьется просто, в этом заключено его собственное очарование.
Глиняная посуда без дополнительного покрытия не распространена по факту.
В принципе от посуды требуется быть старой, «с налетом времени» - трещинки, сколы, чуть сбитые края придают ей неповторимое бренное очарование.
Непосредственно для кипячения воды используется преимущественно обливной чугун, то есть облитый изнутри керамикой.
Чашки в сервизах ручной работы всегда отличаются друг от друга – чуть-чуть, но отличаются. Пить при этом – из любых чашек – следует, развернув узор от себя и ко всем остальным.
Эээ… аффтар не знает, что еще сказать, поэтому – задавайте вопросы, если они есть. Что могу – уточню.
Ах, да. Чуть не забыл. Парные чашки используют только сложившиеся, предпочтительно «окольцованные» пары. При этом если такая пара приходит в гости одна, ей поставят парные чашки. Мужу чуть побольше, жене чуть поменьше. Если гостей много, и среди них – пара, всем дадут одинаковые.
И ЕЩЕ РАЗ
Все эти правила все японцы усваивают в самом начале жизни. Все без исключений.
Условие: Имеются трое, знакомы с прежних времен, при этом двое из них были близки (физически, духовно, территориально - на усмотрение автора). Все трое встречаются спустя n (n - значительное с точки зрения сюжета, можно день, можно сто лет - но значимое) времени. Между теми двумя, что были близки, - внешний конфликт, лежащий за пределами непосредственных отношений троицы (война, рассовые предрассудки, снобизм и т.д.). Развязка связана с опрометчивыми случайными (или обдуманно дерзкими) словами третьего. Эмоциональная окраска финала произвольная.
Преамбула:
Отдаленное будущее, звезды и колонии. В числе прочих государств – Империя Нихон, родом из нынешней Японии. Госстрой – ограниченная монархия, но на членах семьи Государя лежат не только обязанности потенциальных наследников Героям в районе «тридцатника»
Столица. Район «чайных домиков», элитный квартал.
читать дальшеГенерал Маэда недовольно обернулся на странный шум за спиной. Источником его оказались трое новых гостей – два флотских офицера и один не пойми кто. Правый офицер, щеголявший адьютантским аксельбантом, умудрился приветствовать генерала как положено, даром что на нем и его товарище практически висел не то придворный, не то актер Кабуки – звонкий смех, шелестящий веер, съехавшая на ухо шапка-эбоси и пребывающий в легком беспорядке костюм, не меняющийся вот уже третью тысячу лет. - Прошу Вас, не обращайте внимания, - тенью возникла рядом хозяйка заведения. – Его Высочество Айямару… Маэда понимающе кивнул и отвернулся от гуляк. Принц Айямару, третий брат царствующего Государя, гулять умел. На нем висел один из важнейших пограничных секторов Империи, что не могло не сказаться на и без того широко известном характере принца – при дворе считали, что Айямару способен довести до белого каления самого Будду Амиду. Но лично генералу Маэде никакого дела до этого не было - раз уж Премьер-министра все устраивает… тем не менее он прислушивался краем уха. Адъютант, Асаи Терумото, вспомнил генерал, точно, адъютант заместителя командующего обороной системы, рассказывал что-то про последние награждения, детально описывая врученные мечи. - Да-а ты что, - голос принца прорезал шум, - настоящие? - Разумеется, - осторожно отозвался Асаи, подозревая какую-нибудь гадость. И она тут же последовала: - И даже заточенные? – выдохнул Айямару. – И никто не порезался?! Воистину, милость богов к победителям безгранична! В ответ рассмеялся второй офицер, и когда створки уже задвинулись, генерал понял, кто это. Кто бы мог подумать, Юкимура Йоши. Командир паршивого фрегата, ходячая головная боль всего своего командования – мрачный, неуживчивый, взрывной. И блестящий тактик, один из лучших на всем Императорском Флоте. Поговаривали, что только талант и держит карьеру Юкимуры на плаву. И неизвестный, но бдительный покровитель. Маэда усмехнулся в пиалку с сакэ. Несмотря ни на что, ему вдруг стало интересно, чем закончится гулянка принца. Больно странная компания – отпрыск старинной самурайской фамилии, прославленной в веках не раз и не десять; человек из ниоткуда, вырвавший место в жизни талантом и зубами и принц, раз в полгода наводящий шороху по всей столице и возвращающийся в свой сектор – громить пиратов, «пиратов» и открыто покушающихся на незыблемость границ Империи.
В лучшем покое чайного домика потрескивал очаг, танцевали журавли на ширмах и лилось рекой саке. Терумото перебрасывался шутками с девушками, Йоши демонстрировал, как умеют пить флотские асы, Айямару… Айямару вел себя как всегда. Едко высмеивал всех и вся, якобы макал длинные рукава каригину в тарелки соседей, отобрал веер у танцовщицы и сплясал сам. Прямо на столе. Идеально скопировав танец главного героя из самой нашумевшей постановки столичной труппы Но, который видел всего один раз, не задев ни единой пиалы – и не выбившись из ритма и на четверть секунды. И картинно «рухнул на руки» Йоши, заставив того вскочить - ловить – и понять, что это очередная шутка принца. Иногда Терумото и Йоши встречались понимающими взглядами – оба ну никак не планировали такой вечер, даже встретиться в Столице не думали. Но обоих вынесло на Айямару, а со времен обучения в Академии однокурсники знали – с принцем проще соглашаться. Не отстанет. Слишком важна была для него эта маска, позволяющая успешному военачальнику и небесталанному политику нести свой груз во имя Империи как то подобает принцу крови.
- Айямару-доно, - Терумото с сожалением глянул в пустую пиалку, - я все хотел Вас спросить и все забывал. - Да неужто? Ай-ай-ай, господин адъютант, не гоже вам, на вашей-то должности – и склероз. В таком нежном еще, можно сказать, возрасте… - Айямару-доно, скажите, почему вы так старательно тащите нашего друга, - пиала качнулась в сторону Юкимуры, - из всего того дерьма, в которое он влипает? Он же не под Вашим началом служит… Йоши нашарил форменный меч, медленно встал, поклонился принцу и, чеканя шаг, направился к двери. - Как, Йоши, - деланно удивился Терумото, - ты этого не знал? Айямару светло и искренне улыбнулся. Температура в комнате упала градусов на десять. - А я все хотел узнать, сколько докладных записок на Йоши ты написал. Всяко больше тех девяти, что я читал. Йоши с грохотом закрыл седзи. Как у него это вышло – не понял никто. - Еще раз напишешь – прощайся с местом. Мне плевать, из-за чего вы поссорились на третьем курсе, Йоши забыл все давно, а ты все гадишь… но без такого тактика я флот оставить не позволю. Саю, - продолжил принц, когда Асаи исчез, - вызови флайер из Дворца. И принеси водки.
Через полтора года Айямару вмешается в очередной скандал с участием Юкимуры Йоши. Тот прилетит разбираться и дело едва не дойдет до примитивного мордобоя. Закончится пьянкой и переводом под команду принца. И переходом на «ты» при закрытых дверях. Странная штука – дружба.
Мертвый китайский военный_тм. Внебрачный сын Совы и Пятачка
читаю Судзуки, "Дзен и японская культура", и глаз цепанулся за mizu-no kokoro, термин из фехтовальных трактатов, завязанных на дзен, типа книшшки Ягю. суть - сознание фехтовальщика должно быть подобно водной глади, безмятежной и точно отражающей окружающее
а смотрю я анимэ - порождение той же самой культуры, и не вижу почти фехтовальщиков, сражающихся в этом состоянии
особенно а Бличе)))))
мне вспомнились сугубо:
Кира и Асран - Гандам Сид Мибу Киёширо - Самурай Дипер Кё Кеншин - ОВАшки Кюзо - Семь сарумаев